IX Пленарное заседание в Музее Международного нумизматического клуба

По традиции Пленарное заседание открыл член Попечительского совета МНК Вадим Яковлевич Москаленко, поблагодаривший всех присутствующих за участие в мероприятии. Далее слово было передано эксперту по античной нумизматике Андрею Анатольевичу Пятыгину.


Говоря о традициях и обычаях римской наградной системы, эксперт отметил, что необходимость отмечать воинов, наиболее отличившихся в бою, существовала всегда. Во времена Ранней республики в качестве награды рассматривались преимущественно ценные в материальном плане вещи: деньги, большая по сравнению с остальными доля в захваченной у врага добыче, трофеи в виде оружия или украшений с поверженных противников, внеочередное повышение в чине, двойное жалование и дополнительный паёк, публичная благодарность. Но постепенно, благодаря реформам Мария, в Риме стала формироваться профессиональная армия, обеспечившая Риму статус самой могущественной державы античного времени. Этой обновленной армии понадобились специальные знаки отличия, которые показывали оценку данного воина другими воинами, профессионалами именно этого дела, и ими, прежде всего, опознаваемыми. Ценность таких наград для престижа легионера как профессионала намного превышала их реальную материальную стоимость. Награждение происходило сразу после окончания битвы, в торжественной обстановке перед строем боевых товарищей. Обладание такими наградами, помимо почёта, накладывало на их обладателя и дополнительную ответственность на поле боя, проиграть или отступить такому воину было уже невозможно.

Классифицируя награды начиная с III века до Р.Х., автор выделяет следующие виды наград в римской армии, одинаковые для солдат и командиров:
-          браслеты (armillae),
-          ожерелья (torques),
-          фалеры (phalerae),
-          флажки (vexilla),
-          декоративные копья (hasta pura),
-          венки различных степеней достоинства (coronae).

   Венки, флажки и копья становятся наградами военачальников, а простые легионеры должны были довольствоваться ожерельями, браслетами и фалерами.


Появление же золотых медальонов исследователь связывает со сменой аксиологических ценностей: моральные стимулы военной службы сменяются материальными. Так, например, перевод из легионеров в преторианскую гвардию рассматривается исключительно через призму увеличения при этом переходе величины солдатского жалования. В конечном итоге, следование в основном материальным принципам поощрения, привело к появлению медальонов – тяжелых золотых монет, отчеканенных по римской монетной стопе и имеющих кратный вес к весу ауреуса. Их высокое художественное исполнение свидетельствует об ограниченном количестве отчеканенных медальонов и их специальном предназначении в качестве наград и подарков. Однако, в первую очередь это были предметы, имевшие именно материальную ценность. Так, анализируя «клад из Арраса», докладчик отмечает, что помимо многократных медальонов, а также золотых и серебряных монет, там присутствуют части разломанных блюд из драгоценных металлов. Скорее всего, эти блюда были общей добычей или наградой, которая при помощи меча была разделена между всеми награждёнными. Хозяином этого клада, найденного в 1922 году в Аррасе, считается префект претория Виталлиан, служивший при Диоклетиане и Константине Великом. К сожалению, никаких исторических сведений об этом человеке не сохранилось, но помимо большого количества обычных золотых и серебряных монет, клад содержал более 25 «наградных» медальонов.   Золотые медальоны из клада были отчеканены в Риме и Августе Треверов в 285-310 годах имели номиналы от 4 до 10 ауреев, поздние выпуски от 1,5 до 9 солидов.

В заключении своего доклада господин Пятыгин подчеркнул, что данные свидетельства дают основания более подробно рассмотреть версию о том, что такие золотые медальоны, особенно переделанные для ношения, оказали влияние на появление настоящих орденов, вызвав тем самым оживленную дискуссию среди представителей нумизматического и музейного сообщества.

Подводя итоги Пленарного заседания, председатель заседания Вадим Яковлевич отметил, что наука не стоит на месте, новые археологические находки и открытия ставят перед исследователями новые вопросы и нуждаются в дальнейшем исследовании.